– Все ведь хорошо, – тихо сказал Матвей, не отрывая от нее глаз. – Больше такого не повторится.

Ариана с грустью усмехнулась и посмотрела на него.

– Повторилось же тогда. Я очень хочу, чтобы он как можно дольше оставался ребенком, который верит в существование Деда Мороза и других добрых волшебников и чудищ, но порой это не очень безопасно. Кажется, мы уже говорили об этом…

– Очень надеюсь, что он прислушается к моим словам. Сегодня я как мог заверил его, что этот Теплый Боб уплыл в другие края.

– Почему не сказал, что его просто не существует?

– Ты же не говорила ему такого. И я не стану.

Её сердце пропустило удар.

– Я должна признаться тебе… Я слышала вчера, как ты рассказывал Матвею о своей семье.

– Так говоришь, как будто боишься моей реакции, – усмехнулся он.

– Ну, ты говорил довольно тихо об этом. Естественно я предположила, что ты не хотел бы, чтобы об знал еще кто-то, кроме ребенка, у которого слишком много вопросов.

– Не то слово! – улыбнулся Матвей. – Их чрезвычайно много! Но, думаю, что я справился с ними.

– Выше всяких похвал! – прыснула Ариана. – А могу ли теперь спросить кое-что я?

– Попробуй, – схитрил он.

– Тогда в баре, ты сказал, что твой приемный отец умер.

– Да. Рак легких, хотя он был страшным противником курения.

– Надо же! Это так…

– Нечестно.

– Точно, – шепнула Ариана после продолжительного молчания. – А мама?

Она заметила, как сжались его челюсти.

– Галя сейчас живет в центре психического здоровья, – ответил Матвей. Его глаза медленно поползли вниз, а рука с кружкой чая опустилась на колено. – У нее болезнь Альцгеймера. Я нашел отличный центр и отвез её туда. Она живет там уже чуть больше года. Не думай, это не психушка какая-нибудь, там хорошо… Насколько это возможно в подобных учреждениях. Отличные комнаты, палаты. Персонал очень внимательный и самое главное – доброжелательный. Я побывал в нескольких подобных центрах, но этот показался мне другим. Там нет белых или голубых стен, не пахнет медикаментами… На первом этаже есть очень просторная гостиная. С настоящим камином, а над ним – рамки с фотографиями. На них родственники тех, кто живет там. Чтобы помнили.

Сейчас в его надтреснутом голосе просачивались нотки оправдания. Казалось, будто Матвей пытался доказать самому себе, что тогда, чуть больше года назад, принял правильное решение. Ариана не знала всех подробностей, да это и не нужно было, чтобы видеть и понимать, насколько мужчина переживает, а местами и раскаивается в своем поступке.

– Кроме тебя у нее никого нет? – спросила она тихонько.

– Очень много друзей. Они отправляют ей письма, фотографии, подарки… Бывает, что кто-то из них навещает её по выходным. Но не часто, ведь центр далековато расположен. Шестьсот километров от города.

– Ого! А ты часто навещаешь её?

– Раз в неделю. Бывает, что приходится уезжать в другие города на конференции и тогда… – Матвей запнулся и прочистил горло. Он закашлялся и тут же согрел горло горячим чаем. – Раз в две недели. Наверное, стоит вернуться в дом, – сказал он и поднялся на ноги. – Не хватало еще заболеть.

Ариана согласно закивала, решив не уточнять, какие именно конференции он посещает (явно что-то связанное с писательством), и тоже поднялась. Но прежде, чем зайти в дом, она окликнула его, заставив обернуться.

– Ты хороший человек, Матвей, – почти шепотом сказала она, глядя ему в глаза. – У тебя доброе сердце.

Он молча смотрел на нее несколько долгих секунд, точно сомневался в услышанном, а потом сделал к ней шаг и коснулся рукой нежного лица.

– Насчет этого ты ошибаешься, – тихим голосом сказал Матвей. – Даже не представляешь насколько.

Его взгляд гипнотизировал так, что Ариана едва слышала то, что он говорил ей. Она чувствовала приятный мужской запах и на секунду представила день, когда не сможет больше вот так дышать им и иметь простую возможность дотянуться до него рукой. И ей это не понравилось.

И словно читая её мысли, Матвей прошептал:

– Завтра вечером я уезжаю. Самолет в половину седьмого.

С её уст сорвался смешок, но он был настолько горьким, что Ариана скривилась. А возможно, что именно так она постаралась скрыть от Матвея крадущиеся слезы. Но даже если и так, зачем они норовили скатиться по её щекам? Почему, ведь это просто её гость?

– Что ж… – выдавила она, плохо демонстрируя непринужденный вид. – Значит, твоя работа закончена.

– Да. – Она чувствовала его взгляд на себе, и как могла избегала встречи с ним, устремляя свой взор то в темную даль, то на намокший от снега пол. – Пойдем со мной?

Матвей протянул ей свою ладонь. Но прежде, чем опустить в неё свою холодную руку, Ариана еще раз с наслаждением вдохнула воздух, пропитанный его запахом. Она старалась надышаться им, когда послушно следовала за мужчиной, что уверенно направлялся к её спальне. Один взгляд на него разжигал в ней огонь посильнее того, что случался из года в год в Калифорнии.

Почему?

Зачем?

Как такое возможно?

Но если нужно жить «здесь и сейчас», то её тело в данную минуту требовало именно Матвея. Оно желало его целиком, до самых кончиков пальцев. И, понимая, что это их последняя ночь вместе, последние часы страсти и откровений, Ариана ни на секунду не усомнилась в своих действиях, спеша поскорее оказаться с ним в одной кровати.

* * *

Их поцелуи были слишком неспешными и оттого казались чересчур аккуратными, словно оба боялись причинить друг другу даже самую слабую боль. Его теплые пальцы с какой-то особой бережливостью ласкали её лицо, спускались к шее, а потом снова возвращались к пылающим женским щекам. Ариане казалось, что вокруг них золотился воздух, словно тысячи бенгальских огней взрывались над головами.

Еще никогда ей не было так хорошо. В этой её новой жизни. Не возникало даже самой малой мыслишки, что она совершает непоправимую ошибку, греясь в объятиях мужчины, что уже через несколько часов покинет этот край и больше никогда сюда не вернется. На короткое мгновение, когда их взгляды встретились, а тела слились воедино, Ариана представила, что он остался. Просто остался здесь с ней и Матвеем, решив больше никогда не искать свою мнимую музу в самых разных уголках вселенной.

Была бы она счастлива с ним?

Или же эти дни в её доме – просто приятные мгновения, что с его отъездом превратятся в воспоминания, но всегда и везде будут согревать её особым, волшебным теплом?

Оказавшись на вершине удовольствия, Ариана медленно открыла глаза. Матвей навис над ней, вытянув руки, и сосредоточенно смотрел в глаза, что даже между бровей проявилась хмурая складка. Он часто, но сдержанно дышал носом, и его вид в полутьме показался ей пугающе-привлекательным.